— Все вокруг восторгаются вашим дебютом на чемпионатах Европы. Вы тоже считаете его сверхудачным?
— Я, конечно, доволен, но считаю, что радости вокруг уж слишком много. Ничего еще не сделано — одна выигранная битва это не победа в войне, даже если она выиграна красиво. Нам еще играть и играть, чтобы чего-то по-настоящему добиться.
— Добьемся?
— Верю в это.
— Когда мы беседовали на сборе в Женеве, вы признались, что имеете некие представления о том, что будет на Euro, но не стали раскрывать, какие именно. Не буду выпытывать подробности и сейчас, но интересно: ваши представления совпали с действительностью?
— Практически — да. Чего ждал, то и получаю. Антураж, эмоции, сам футбол — все захватывает. А тут еще бонус в виде победы и собственных голов… В общем, ощущения просто фантастические.
— Ваша позиция была одной из двух в сборной России, где варианты обсуждались до последнего дня. А когда вы, Алан, узнали, что выйдете в стартовом составе?
— На все сто — только на установке в день матча. До этого, конечно, понимал, что у меня хорошие шансы, но пока не услышал свою фамилию, оставались сомнения.
— А вот журналисты точно поняли это еще за два дня до игры — по двусторонке на тренировочном занятии.
— Точно понять они не могли. Скорее так: с большой долей вероятности представили, что так и будет. Я тоже это представил, но если бы меня тогда спросили, сыграю ли, совершенно искренне ответил бы: «Не знаю».
— Когда все определилось, почувствовали волнение?
— Врать не стану: да, почувствовал. Думал поспать после обеда, но не смог. Голова была полна мыслей об игре.
— И какими были эти мысли — тревожными или предвкушающими?
— Разными. Но больше все-таки предвкушающими. Очень хотелось на поле.
* * *
— Теперь на всю жизнь запомните этот день…
— Думаю, да. Пока, во всяком случае, он предстает в памяти очень ярко и красочно (смеется). Но, быть может, новые, более сильные впечатления на этом Euro первый день и затмят. Был бы совсем не против такого развития событий.
— В последние минуты перед игрой волнение нарастало?
— На самом деле — нет. Стоило выйти на разминку и почувствовать мяч, все стало становиться на привычные места. Единственное — дышалось трудно, но это не из-за волнения, а, наверное, из-за предгрозовой духоты и повышенной влажности. Пока не привык — просто умирал: в первые минут десять-двенадцать совсем не бежалось, делал рывок — и потом почти минуту приходил в себя. А у нас еще и мяча не было…
— Что это вообще были за первые минуты? Почему наша сборная вышла на поле абсолютно непохожей на себя? Так силен был психологический пресс, связанный со стартом на турнире, которого так долго ждали?
— Может быть. Но вообще в футболе такое бывает сплошь и рядом: ловишь свою игру не с первых минут, надо вдышаться, вработаться, почувствовать ритм. Такого, чтобы щелкнул тумблером и все тут же заиграли, не бывает.
— Излишнее напряжение в дебюте встречи — это наша внутренняя проблема или тут чехи виноваты?
— Конечно, дело в чехах. Они начали предельно отмобилизованно, стали «накрывать» нас уже на нашей половине поля и практически лишили мяча.
— Так когда же щелкнул тумблер, который включил сборную России? В моменте с первым голом?
— Чуть раньше, когда прошла хорошая атака с пасом пяткой Аршавина на Жиркова и прорывом Юры по своему флангу. Стало понятно: что-то начинает получаться. И тут же случился гол, который нас окончательно раскрепостил. Меня, во всяком случае, — точно.
— Начиная ту атаку, вы уронили на газон сразу двух чехов. Как это получилось?
— Сам не понял: они столкнулись друг с другом, моего участия в этом не было. Более того, в том эпизоде мне откровенно повезло: уже почти отпустил мячик, и тут соперники синхронно падают. Так что мяч опять под полным моим контролем.
— Когда мяч после удара Кержакова отлетел от штанги к вам, успели просчитать, куда бьете? Ведь щель между Чехом и защитником была не так уж и велика?
— Да нечего там было считать — надо было бить на силу в ворота.
— Между тем, как показалось с трибун, через несколько минут, когда Кержаков вывел вас один на один с вратарем соперника, забить было куда легче, чем в голевом эпизоде?
— Это вам неправильно показалось — видимо, не заметили, что мне пришлось сделать длинный рывок из центра поля, чтобы получить мяч. Честно говоря, к моменту удара я уже задохнулся. Хотя это и не оправдание.
— Значит, правильно сказал Василий Березуцкий: Алан, мол, герой матча, но работать ему еще есть над чем.
— Конечно!
— Наверное, пережили за несколько минут целое море чувств, только что забили — и тут же упустили голевой эпизод…
— Вообще-то переживать особо некогда было. Уже пошел следующий эпизод, из которого нельзя было выпасть. Несколько секунд на переживания — это максимум, иначе ты — вне игры. Но гол удалось прочувствовать все-таки чуть полнее — кто-то получил повреждение, и в паузе можно было порадоваться. А точнее — осознать, что это чемпионат Европы и диктор только что назвал мою фамилию. Фантастика! Но тут же последовал свисток к возобновлению игры, и все эти мысли ушли.
— Скажите, а что случилось сразу после перерыва? Как же вы позволили чехам перехватить уже надежно прибранную к рукам инициативу?
— В перерыве мы как раз обсуждали, что в первые минуты второго тайма надо сыграть максимально внимательно: Сережа Игнашевич именно так и сказал, все с ним согласились. Но на деле получилось несколько иначе — почему, трудно объяснить. Может, в подсознании была все-таки мыслишка: все идет хорошо, и торопиться особо некуда. Да и чехи сделали определенные выводы, грамотно перестроившись. Каким-то образом у них в центре поля стал постоянно появляться свободный игрок, и нам понадобилось время, чтобы понять, как это получается: Росицки, оставаясь фактически в центре, стал контролировать правый фланг, а в середине добавился Хюбшман, и поначалу это вызвало некоторые проблемы. Когда мяч у свободного игрока, приходится опускаться ниже и встречать соперника ближе к своей штрафной. «Садились» ниже и ниже — и в итоге получили гол, хоть он и был совсем не обязательным.
— В российской части ложи прессы этот гол породил немалую тревогу. А на поле?
— У нас тоже мысли в этот момент были не самыми приятными. Но в футболе не бывает, чтобы вся проделанная хорошая работа полностью пошла насмарку. Вернее, бывает, конечно, в футболе вообще всякое бывает, но очень редко. Слава богу, в пятницу был не тот случай. Мы сумели собраться и опять взять матч под свой контроль.
— На послематчевой пресс-конференции вы сказали, что этому во многом способствовал выход Романа Павлюченко.
— Да, Кержаков своими рывками настолько измотал защиту соперников, что выход свежего Ромы сразу принес плоды. Он здорово включился в игру: гол плюс голевой пас за двадцать минут! Когда мы забили третий мяч, занавес можно было опускать.