Белорус Максим Мирный дал эксκлюзивнοе интервью κорреспοнденту «Чемпионат.com» и рассκазал о пοбеде в парнοм разряде на «Ролан Гаррοс» вместе с κанадцем Даниэлем Несторοм. Крοме тогο, Максим вспοмнил самые памятные матчи в одинοчнοм разряде, пοведал о выбοре партнёрοв, пοделился своими мыслями пο пοводу пοложения дел в белоруссκом теннисе и рассκазал о своей κарьере в целом.
— Максим, поздравляем с победой! Что вы ощущаете в этот момент?
— Безусловно, присутствует огромное удовлетворение, но в то же время я полностью опустошён, потому что на протяжении двух недель непросто держать высокий уровень концентрации, и это даёт о себе знать. Когда жмёшь руку соперникам в последний раз на турнире и делаешь глубокий выдох, то сразу становится легче, и приятно уходить победителем.
— Четыре из шести ваших побед на турнирах «Большого шлема» в парном разряде приходятся на «Ролан Гаррос». Почему вам удаётся так здорово выступать именно в Париже?
— Честно говоря, не знаю. К счастью, так получилось, что все финалы здесь складываются положительно. Я не замечал за собой какого-то особенного подхода именно к «Ролан Гаррос» или каких-то недочётов в подготовке к остальным турнирам. Просто в Австралии я дважды в финале проигрывал, на US Open выиграл два из четырёх финалов. Может быть, просто именно в Париже удача мне благоволит. В общем-то, это радует, и не хотелось бы ничего менять.
— У вас в карьере было немало напарников. Как понять, что вы друг другу подходите?
— Когда моя карьера только начиналась, мне приходилось адаптироваться к разным партнёрам. У меня был отличный напарник по Кубку Дэвиса Владимир Волчков. Но у нас были разные приоритеты относительно карьеры, и мы очень редко играли вместе. Я понимал, что пара для меня является основополагающим элементом, стиль моей игры для неё подходит. И всегда пара была для меня очень важна. И я так же выбирал партнёров. Если видишь, что с кем-то получаются хорошие результаты, то потом разговариваешь с этим человеком и пытаешься выяснить, какие у него цели на дальнейшие турниры. Если они совпадают, то продолжаем играть вместе, а в конце года уже подводим итоги. У меня были очень хорошие партнёры: с Хьюиттом мне удалось выиграть турнир «Большого шлема», с Федерером было приятное продолжительное партнёрство, но на каком-то этапе Роджер сказал мне, что физически не способен играть в обоих разрядах. Я такого не ощущал. Где-то в одиночке я проигрывал раньше, чем он, но потребность в паре у меня оставалась, и она являлась приоритетом. Я продолжал ответственно играть пару.
— Вы в течение карьеры продолжительное время выступали с Йонасом Бьоркманом, Махешем Бхупати. Сейчас вы уже полтора года играете с Даниэлем Нестором. Когда понимаете, что этап заканчивается, и настаёт пора расставания с партнёром?
— Когда долго играешь с кем-то, то начинаешь практически разделять с ним жизнь и проводить времени больше, чем с родными. Если взять моё сотрудничество с Бхупати (2002-2004 годы. – Прим. «Чемпионат.com»), то я тогда был гораздо моложе и ощущал, что у меня есть хорошая возможность улучшить свои позиции в одиночном рейтинге, в чём я честно и признался Бхупати, предложив либо играть меньше, либо разойтись. С Бьоркманом у нас вроде бы были хорошие результаты и крупные победы, но его поджимал возраст, и он сказал перед последним сезоном, что будет параллельно рассматривать возможности занятия бизнесом и не хочет играть полное расписание турниров. С Нестором у нас сейчас где-то похожие задачи. Да, он старше меня на пять лет и, вероятно, тоже он скоро может закончить карьеру. В общем-то, со всеми партнёрами, с которыми я играл, мне удавалось находить общий язык, и при расставании никогда не было конфликта.
— А что не сложилось с Джейми Марреем, с которым вы играли в 2008 году?
— Ну, в тот момент у меня лично был переходный период. Я тогда находился на распутье, поскольку заканчивал одиночную карьеру и начинал ощущать биологические изменения в организме. Я не был способен играть и одиночку, и пару на высоком уровне. 2008 год был моим последним в одиночке, и я нечётко понимал, как себя поставить в парном туре. Все лучшие партнёры на тот момент были разобраны. Мне предложил было играть пару Фабрис Санторо, но он не хотел много путешествовать. Одно из следующих предложений мне поступило от Джейми. Это партнёрство было мне интересно по многим причинам. Во-первых, он лет на 10 меня моложе, и мне казалось, что такое сочетание молодости и опыта может быть хорошим. Во-вторых, до этого я никогда не играл с левшой, поэтому я подумал, что, возможно, смогу увидеть пару с какой-то другой стороны. Было несколько моментов, которые помогли мне принять решение в его пользу. И я не могу сказать, что это сотрудничество оказалось холостым. Мы одержали неплохие победы в начале года, выиграли турнир в Делрэй-Бич, обыграв братьев Брайанов. Просто мне в течение года стало казаться, что мой век уже на исходе, а ему ещё предстояло многое понять и научиться некоторым вещам в паре, на что мне не хотелось тратить время. И после поражения в первом круге US Open мы сели, обсудили наши перспективы и решили расстаться. Но мы до сих пор в отличных отношениях, я его поддерживаю и желаю удачи. Но на тот момент я ему сказал: «Джейми, извини, но я ещё по рейтингу высоко стою и хотел бы претендовать на лучшие результаты, которых я от себя ожидал на протяжении последних десяти лет». Мы были терпеливы, упорно работали, но что-то не получалось. Вот поэтому обоюдно пришли к решению, что стоит поискать других партнёров.
— Вот вы упомянули восьмой год, когда вы плавно отходили от одиночки. На Олимпиаде вы провели один из последних матчей. Вы хотели завершить одиночную карьеру на такой ноте?
— Я ещё играл и Кубок Дэвиса в 2009 году в одиночке. Но я уже понимал, что Олимпиада для меня была знаковым моментом, потому что я шёл к этому 2 года. Хотя я понимал, что в одиночке мне становится всё труднее и труднее продолжать играть на том же уровне, какой у меня был раньше. Мой высший рейтинг — 18. Было понятно, что вновь добраться до этой позиции будет трудно. Я понимал, что где-то в лучшем случае буду бороться за пребывание в первой сотне мира. Мне это не столь интересно. Кроме того, нет гарантии, что физически я бы это смог выдержать, потому что я чувствовал, что для этого требовалось другое расписание турниров. А в то время я ещё пребывал в десятке лучших в паре. Поэтому я сделал такой выбор намеренно, и психологически для меня это было легко. Физически я всё равно чувствовал, что силы есть. На тренировочном корте я и сейчас тренирую одиночку просто для физической кондиции, а тогда я вроде психологически решил, что завершил играть в одиночке, хотя силы ещё имелись. Но этот период —2008-2009 годы — был довольно сложным для меня.
— Какие-то из одиночных матчей вам особенно памятны из вашей карьеры?
— Да, безусловно. Все памятны. Я чуть ли не каждый помню, многие в деталях, какие-то конкретные события. А если говорить о самых ярких, то, конечно, вспоминаются мои результаты на турнирах «Большого шлема», на US Open в частности, когда мне удавалось попасть в четвертьфиналы. Три раза был на Уимблдоне в 1/8, имел шансы попасть в четвертьфинал. Проиграл в пяти сетах Бьоркману. Все матчи на центральных кортах засели в памяти. Отмечу игру с Блэйком на Уимблдоне. Матчи Кубка Дэвиса всегда свежи в памяти. Особенно розгрыш-2004, когда мы добрались до полуфинала. Домашняя победа над Россией тоже была особенной. Марат был тогда на ходу, второй или первый в мире. Он приезжал через пару дней после Australian Open. Словом, все матчи, безусловно, остались в памяти и останутся навсегда. Тот опыт, который я накопил в одиночном выступлении, очень богатый. Я этим горжусь и использую его в парных соревнованиях. Я говорю про подготовку, про настрой. Это была большая часть моей карьеры, безусловно.
— Вы упомянули Кубок Дэвиса. В 14 лет у вас был дебют, то есть вы выступаете за сборную 18 лет, это огромный срок. До сих пор вы испытывает особые чувства, когда играете за страну? Или же с обычным настроем выходите на корт?
— Нет, вы знаете, каждый матч Кубка Дэвиса — особый. Я чувствую, что я замыкаю круг, и понимаю, что это очень важный этап моей карьеры. Потому что все мы пытаемся сделать максимум возможного сегодня. В нашей сборной ещё не подросли ребята, которые бы могли претендовать на победы в Мировой группе, и поэтому я играю сегодня в паре. Я вспоминаю, что было в середине 90-х, когда мы карабкались к вершине Кубка Дэвиса. Так вот, я чувствую, что круг замыкается. Я сегодня пытаюсь быть максимально полезным для молодых ребят и всячески их поддерживаю. Я в этом вижу свою основную задачу. Когда ко мне приходит очередное приглашение выступать за сборную, то я к этому всегда отношусь с очень большой ответственностью и честью.
— Какие перспективы у вашей сборной? Есть ли шансы подняться?
— Безусловно, перспективы есть. Мы ставим перед собой задачи. Тренерский состав, административный корпус стараются делать всё возможное, чтобы теннис снова рос, возрождался и прогрессировал. Мы сегодня видим большие изменения: например, то, что Виктория Азаренко показала в последние два года, став первой в мире и выиграв турнир «Большого шлема». Это тоже работа, которая даёт о себе знать. Очень тяжело в такой стране, как Белоруссия, постоянно взращивать поколение за поколением. Я уверен, что у нас будут новые чемпионы, просто надо подождать и потерпеть.
— Вы держите все рекорды сборной Белоруссии по всем показателям: по количеству матчей, побед и прочнее. Вам это льстит? И как вы думаете, хоть кто-то в ближайшее время сможет достигнуть ваших показателей?
— Я бы не сказал, что льстит, мне просто очень приятно, что я стоял у истоков белорусского тенниса как такового, как независимой страны. Когда я начал играть профессионально, Беларусь уже была самостоятельной страной. С 1994 года, когда я первый раз выступал за страну, я чувствовал, что представляю этот маленький клочок Земли, который называется Беларусь. И всё то, что произошло в её очень юной теннисной истории, связно со мной. Просто так совпало. Поэтому я чувствую, что весь этот груз — и радость побед, и горечь поражений — связан со мной. Всё лежит на моих плечах. Я разделял это много лет с Владимиром Волчковым, с Александром Швецом. Сегодня у нас другая, более молодая команда. Но я чувствую, что я принадлежу этой продолжающейся истории, и мне хочется как можно эффективнее быть для молодого поколения, чтобы те планки, которые мы задали, не опускались. Хочется, чтобы молодые ребята продолжали наши традиции, чтобы то, что мы сделали, никто не забывал. И желаю, чтобы рекорды только бились, потому что хочется, чтобы Беларусь продолжала быть теннисной державой на том уровне, на котором мы имеем возможность сегодня её представлять.